Бронницкие НОВОСТИ

Двойная польза

Второй месяц школьной учебы подходил к концу. Скоро каникулы. Но что-то пошло не так, и я перед самым концом четверти простудился. Болело горло, насморк, короче говоря, провалялся целую неделю. А когда поправился, пошел в поликлинику за справкой. Сижу там, в коридоре, и вдруг ко мне подходит Артем Петров из соседнего подъезда. Бойкий такой парень.

– Здорово, – говорит. – Ты за справкой?

– Да, – отвечаю, – проболел целую неделю, а тут конец четверти, догонять придется.

– И я за справкой, только в бассейн, про простуду давно забыл. А ты чеснок кушаешь? Знаешь, как помогает!

– Как это? – удивился я. – Это же невкусно.

– Дурак ты, – возразил мне Артем. – У меня дед был подводником,– начал он свой рассказ, – в море брал с собой целую обувную коробку чеснока. Сначала все возмущались, даже командир его ругал, а когда он всех стал угощать, так отбоя не было. Ведь когда все едят чеснок, то не так заметен запах. И не знал мой дед, что такое простуда. Я послушал его и тоже начал есть чеснок – тоже забыл про простуду. Даже один зубчик, на всякий случай, стал в кармане держать, потому что говорили: «Если рядом кто-то чихнет, так лучше всего чесноком дышать». А еще знаешь, как один раз здорово получилось? Не выучил я как-то стих по литературе, думал, проскачу, а учительница взяла и объявила, кого будет вызывать. Попался, думаю, но тут вспомнил, как дед чесноком всю команду травил, взял да и сжевал этот запасной зубчик. Горько было. Из глаз слезы потекли, но я терпел. Только прожевал, как меня вызвали к доске. Встал я поближе к учительнице и в ее сторону громко так сказал: «Александр Сергеевич Пушкин...»

Дальше я не успел произнести ни одного слова. Лицо учительницы покраснело, она стала кашлять и быстро выскочила из класса. В классе воцарилась страшная тишина. Никто не понимал, что случилось. Вскоре прозвенел звонок. Заходит в класс завуч наш Ольга Петровна и, обращаясь ко мне, говорит: «Петров, ты зачем ел чеснок? У Алевтины Юрьевны аллергия, и ты сорвал урок. Завтра, чтобы родители пришли в школу».

Я с ужасом ждал завтрашнего дня. Мама, когда пришла из школы, меня ругать начала. А отец, когда узнал о случившемся, начал смеяться. Однако, увидев мамин строгий взгляд, принял серьезный тон и сказал, чтобы я этого никогда больше не делал. За ужином все, как обычно, ели по зубчику чеснока. Все, конечно, кончилось хорошо. Но я понял вторую пользу от чеснока, и теперь всегда у меня в кармане обязательно зубчик хоть один, но есть. Ну ладно, моя очередь, пока, не болей.

Он быстро заскочил в кабинет и также быстро вышел со справкой. А я сижу и думаю, что когда летом был у деда с бабушкой, то почти каждый день ел чеснок, а дома… Дома, к сожалению, моя мама (хорошо, что Артем этого не знает) и есть его учительница по литературе.

Урок ботаники

Шли уроки, ничего необычного в нашем классе не было. На переменках, как обычно, кто играл в какую-нибудь игру в мобильнике, кто повторял материал следующего урока, кто старательно списывал то, что не сделал дома, кто бегал по коридору. Все как обычно, и ничего не предвещало каких-либо неожиданностей. Вдруг в класс вбежал Сашка Савушкин. Он редко ходил спокойно, всегда суетился и всех, кто попадался ему на пути, толкал.

– Сейчас будет ботаника! – прокричал он и толкнул оказавшегося на его пути Вовку.

А Вовка в этот момент находился около большого цветка, стоявшего на полу, и рассматривал свежие побеги. С ботаникой у него не все было ладно, и он пытался доказать учительнице, что она напрасно ему ставит тройки. От неожиданности Вовка свалился и не просто упал, а сел прямо в горшок с цветком. Горшок не выдержал такого натиска и раскололся. От звука расколовшегося горшка все оторвались от своих дел и уставились на Вовку. А он, перебирая ногами и руками, пытался подняться, но тут в класс вошла учительница.

– Так, – сказала Нина Петровна, – понятно, каким местом Горюшкин изучает ботанику. Горе, ты наше. Придется теперь тройку исправить на двойку, а твоим родителям покупать новый цветок. Неужели ты думаешь, что эти местом легче выучить то, что я преподаю.

Вовка поднялся, насупившись. Он стал оправдываться, и все стали говорить, что он не виноват. Но Нина Петровна, выслушав все объяснения, пожурив Савушкина, сказала, что этот случай вынесет на родительское собрание, и пусть родительский комитет решает вопрос о покупке нового цветка, который до сегодняшнего дня был украшением ее кабинета.

Когда Савушкин вместе с Вовкой убрали рассыпавшуюся землю и осколки, она продолжила урок о строении листьев растений. Вовку как пострадавшего Нина Петровна в этот день не стала вызывать к доске. После родительского собрания Саша Савушкин пришел в школу тихим и смирным. Даже когда его позвали в коридор побегать, он отказался. Видимо, дорого ему обошлась эта история с разбитым горшком. А Вовка близко не подходит теперь к цветам, ботаника у него так и осталась трудно изучаемым предметом.

Как мы с вовкой весы делали
На перемене зашел разговор про то, у кого портфель тяжелее, а у кого легче. Все стали поднимать и свои портфели, и ранцы своих одноклассников. За этим занятием не заметили, как перемена закончилась и в класс вошла учительница.

– Портфели взвешиваете, – поинтересовалась она, – а вы знаете, в каких единицах измеряют вес?

Мы дружно начали кричать, что знаем и, перебивая друг друга, перечисляли граммы, килограммы и тонны.

– А чем измеряют вес, знаете? – спросила учительница.

– Знаем! – закричали мы дружно. – Весами.

– Тогда давайте к завтрашнему дню каждый сделает маленькие весы, и мы все вместе оценим поделки. У кого получатся самые лучшие весы, тот получит пятерку. А теперь давайте решим задачу...

После урока все стали обсуждать, кто и из чего сделает весы. Колька сказал, что вырежет их из картона – и хватит. А Петька Горлов заявил, что выпилит их из фанеры – сразу займет первое место, и все увидят, что пятерка его. Я не выдержал Петькиной похвальбы и сказал, что у меня будут весы лучше, чем у него. Потому и пятерка будет моя! Петька не стал молчать и сказал, что я безрукий и делать ничего не умею. Мы начали спорить, но тут подошел мой друг Вовка и сказал, чтобы мы поспорили, а он будет нас разнимать.

– На что спорим? – спросил я.

– Давай так, – сказал Петька, – я выиграю, и ты мне отдашь свою многоцветную ручку.

Я приуныл, ведь эта ручка была очень удобная: хочешь синим цветом пиши, хочешь черным, а если захочешь, то и зеленым. У нее было разных шесть цветов. Жалко мне стало. Но делать было нечего.

– А если у меня будут лучшие весы, то ты отдашь мне, отдашь…

И я тут задумался. Я не знал, что и сказать. Тут Вовка поддержал меня и сказал, что Петька отдаст ту желтую машинку, которой недавно хвастался, у которой открывались все дверцы и светились фары. Петька такого оборота не ожидал, но принцип есть принцип. И он согласился.

Когда все разошлись, мы с Вовкой остались вдвоем. Он посмотрел на меня удивленно и спросил:

– Ты зачем затеял этот спор, как теперь будешь выкручиваться?

– У меня есть оргстекло, – ответил я. – Он выпилит из фанеры, а я выпилю из оргстекла. У меня точно будут весы лучше. Приходи ко мне вечером, будем вместе выпиливать и вместе получим пятерки.

– Отлично! – ответил Вовка. – А то у меня и фанеры нет, а из картона вырезать – пусть лучше это девчонки делают.

– Захвати лобзик и, если есть пилки, возьми их побольше, а то у меня их мало осталось, – сказал я.

Вечером пришел Вовка. Я достал небольшие два листа оргстекла, которые лежали у папы среди всякой мишуры. Он держал все это про запас. И мы стали карандашом расчерчивать продолговатые треугольники, которые после сборки должны были у нас стать весами. Вооружившись лобзиками, мы стали пилить. Оргстекло не очень поддавалось пилке лобзика. За час мы пропилили по сантиметру или по два, не больше. Но пот выступил на лбу у обоих.

– Фух, – вздохнул Вовка, – так мы и до завтра не допилим...

– Да, – протянул я. – Кто же знал, что оргстекло так трудно пилить. Немного отдохнув, мы продолжили наши старания. Пришла с работы мама. Посмотрела на нас и строго спросила кто будет после все убирать. Мы не ожидали этого вопроса. Но, оглядевшись, увидели, что вокруг нас, на одежде и даже на лице, не говоря уже, что и на руках, белая пыль.

– Мы все уберем, мама, – тихо сказал я. – Только допилим эти весы и уберем.

– Ну-ну. Посмотрим, – отреагировала на мои заверения мама. И ушла на кухню готовить ужин. А вскоре пришел с работы папа.

– Ну, и чем вы тут занимаетесь? – спросил он.

– Весы делаем, – ответили мы в один голос.

– Что-то у вас вид невеселый, – посмотрев на нас, сказал папа, – а пилок-то сколько сломали. Да так вы и до завтрашнего дня не сделаете свои весы.

Я не успел ничего сказать, как Вовка начал рассказывать про мой спор с Петькой и том, что мы должны обязательно выиграть у этого хвастуна и обзывалы.

– Все понятно, – сказал папа. – Давайте я вам помогу.

Он достал ножовочное полотно, включил газ. Нагрел полотно и стал показывать, как резать оргстекло.

– Вот здорово! – в один голос прокричали мы.

Первым взялся за дело Вовка, а потом и я, накалив несколько раз полотно, вырезал свою поделку. Через пять минут у каждого из нас в руках оказались аккуратно сделанные весы.

– Вот здорово! – прокричали мы с Вовкой. – А мы и не знали, что оргстекло так можно резать.

– Ничего, – сказал папа, – теперь будете знать, только с огнем надо осторожно, а в будущем думайте, когда будете спорить.

На следующий день мы с Вовкой получили по пятерке. Петьке тоже поставили пятерку – он выпилил из фанеры ровные весы и сделал из жести чашки, но, увидев нашу работу, расстроился – все-таки наши весы смотрелись лучше и аккуратнее.

На перемене он подошел ко мне и протянул руку, в которой была зажата его желтая машинка. У нее открывались все дверцы и светились фары... Такая машинка была только у него и ни у кого больше.

– Не расстраивайся, Петя, – сказал я. – Ты выпилил хорошие весы, и давай считать, что мы выиграли вместе. И если тебе нужно что-то написать моей ручкой, то можешь брать ее: мне не жалко, а машинка пусть остается у тебя.

– Спасибо, – обрадованно сказал Петька. – А вы с Вовкой, если захотите на переменке поиграть моей машинкой, то берите – мне тоже не жалко.

Мы все засмеялись и дружили до самого окончания школы.

Александр КОЛЕНО