Бронницкие НОВОСТИ

Сведений о воине-­орденоносце, запечатленном на этом снимке, к сожалению, нет ни в одном из двух томов Книги Памяти «Солдаты Победы города Бронницы». Хотя для коренного жителя нашего города Владимира Ивановича ХОМЧИКА Великая Отечественная война началась с самых первых дней после вероломного нападения фашистской Германии на СССР. Фронтовая судьба молодого летчика, штурмана дальней авиации поистине уникальна: сержант Хомчик в составе экипажа ИЛ­-4 по заданию Верховного Главнокомандующего участвовал в самых первых бомбардировках Берлина в августе 1941 г. «Отважными сталинскими соколами», «гордостью советской страны» называли легендарных военных пилотов той давней поры. Но мало кто знает о том, что у простого бронницкого парня с улицы Красной путь в большую авиацию пролегал через неимоверно тяжелые жизненные испытания довоенных лет...

Будущий летчик появился на свет в Бронницах в переломном для России 1917 году. Родителей Володи – Ивана Викентьевича и Прасковью Ивановну хорошо знали на Красной. Отец, в прошлом демобилизованный по ранению солдат Первой мировой, трудился в местной артели инвалидов, мать была домохозяйкой и воспитывала четверых детей. Еще в начале 30­-х семье Хомчик довелось испытать несправедливость и гонения: хозяйственного и трудолюбивого Ивана Викентьевича комбедовцы хотели раскулачить и выслать с женой и детьми из Бронниц. Соседи тогда всем миром заступились за инвалида, собрались у здания горсовета, не дали самым ярым активистам ограбить и разорить семью. Володя – в ту пору еще подросток, как и все дети, надолго запомнил тот страшный и опасный для их семьи период. 

После окончания восьмилетки в бронницкой «красной» школе с детства увлекающийся рисованием целеустремленный Владимир поступил в художественное училище и в последующем успешно его окончил, получив специальность художника­декоратора. Работал ли он в дальнейшем по своему профилю в Бронницах или уехал на заработки ближе к столице – точно не известно. Впрочем, многие парни тогда рано начинали взрослую трудовую жизнь, стремясь помочь родителям поднимать младших братьев и сестер. Но как бы то ни было, наверняка, самым тяжелым для Володи испытанием стал арест отца. Ивана Викентьевича навсегда увезли из дома августовской ночью 1937 года. Арестовали его по доносу завистников и надуманному обвинению в антисоветской агитации. А затем для его жены и всего потомства начался самый трудный этап – жизнь с несправедливым и позорным клеймом семьи «врага народа». 

Позже Владимир вместе с младшей сестрой Валентиной вспоминали о том, как достойно вела себя мать в годы лихолетья. Лишившись кормильца, прежняя тихая домохозяйка прошла через все лишения и тяготы, нашла в себе силы противостоять притеснениям городских властей. Ведь с женами и детьми репрессированных тогда обходились без всякого сострадания. «Тебе тоже место на Соловках, а не в нашем городе,» – сказал Прасковье Ивановне один из бронницких партчиновников, когда семью стали выселять из отцовского дома. Вытерпев немало унижений и обид в своем районе, мать решилась ехать в столицу и, выстояв огромную очередь, сумела попасть на прием к секретарю самого наркома внутренних дел Ежова. И что удивительно: добилась смягчения своей участи. Только благодаря вмешательству из Москвы жилье семье Хомчик оставили. Да и Володе это в дальнейшем, похоже, помогло. Но их подстерегала другая беда – безработица и голод...

Добрые люди и быстро возмужавший сын помогли матери и семье выжить в те неимоверно тяжелые для них предвоенные годы. Кем только не доводилось им трудиться, чтобы как­то прокормить младших и не потерять надежду на лучшее будущее... И, что самое важное, ни Володя, ни его сестры не сломались от жизненных испытаний, не озлобились от несправедливости. Все выросли достойными советскими людьми... 

В 1940 г. Бронницкий райвоенкомат призвал Владимира Хомчика в ряды Красной Армии. А в дальнейшем образованного по меркам того времени парня направили в Курганскую летную школу. На базе гражданского аэропорта там сформировали 73-­ю отдельную учебную эскадрильи ГВФ. И за 7 лет её существования успели подготовить свыше 1000 пилотов для пополнения летного состава ВВС Красной Армии. 

По окончании авиашколы способный к военной летной науке бронницкий парень получил специальность пилота­штурмана и с 26 июня 1941 года уже находился в действующей армии. Воевал сержант Хомчик в составе 5­-го отдельного авиационного полка ГУГВФ, действовавшего на Карельском фронте. Полк был сформирован в основном из гражданских пилотов, до германского нападения приписанных к тогдашнему расположенному здесь военному округу. Окружная авиация состояла из отдельных бомбардировочных, истребительных смешанных (штурмовых) экипажей. Владимир попал в число летчиков дальней авиации. Они летали на ИЛах и, несмотря на видавшие виды машины, с первых дней войны совершали налеты на отдаленные вражеские объекты, и наносил по ним сокрушительные бомбовые удары. Краснозвездные самолеты своими ратными буднями доказывали, что советская авиация, хоть и понесла невосполнимые потери, но оставалась дееспособной даже в самый тяжелый – начальный период войны. 

Более того, по заданию Верховного Главнокомандующего наиболее отличившиеся в боях экипажи дальней авиации в составе авиаотрядов направлялись бомбить укрепрайоны даже на территории самой фашистской Германии. Но, пожалуй, самым ярким эпизодом всей фронтовой биографии нашего земляка, судя по воспоминаниям, стало участие в августе сорок первого года в ночных бомбардировках Берлина. Такие полеты на высоте от 4000 до 6000 метров, основная часть которых проходила над морем, становились поистине нечеловеческим испытанием для каждого летчика. Длина маршрута в одну сторону составляла более 900 километров. Ошибаться в его прокладке штурману было никак нельзя. Всего 15­-20 лишних минут полета, и самолету может просто не хватить топлива для возвращения на свой аэродром… 

А еще тогда даже самолеты дальней авиации были мало приспособлены для полетов на большой высоте. Многие из членов экипажа с трудом переносили низкую температуру, многие теряли сознание от нехватки кислорода. Да и зенитные заслоны у столицы гитлеровского рейха были очень плотными: далеко не всем самолетам удавалось прорваться к намеченной цели. Полет проходил исключительно в ночное время, самолеты пересекали немалую часть Балтийского моря, а затем поворачивали на юг и летели уже над Германией – до Штеттина, а от него – уже на Берлин. Самолеты ДБ­3Ф (только в 1942 г. их переименовали в привычные нам Ил­4) были грузоподъемны (до тонны), но тихоходны. Поэтому вылетали наши летчики в 9 часов вечера, чтобы вернуться с восходом солнца в районе 4 часов утра. Словом, маршрут был на пределе возможностей летчиков и самолетов. Вот как, к примеру, вспоминал берлинские бомбежки первого военного года один известный советский пилот дальней авиации: 

«…Промелькнула внизу последняя полоска земли. Теперь под нами и вокруг только море. Куда ни глянь – свинцовая вода. Летим уже два с половиной часа. Высота 6000 метров. Температура в кабине 38 градусов ниже нуля. Холод пронизывает всё тело, а еще появилась тяжесть в голове, в руках, апатия. Трудно лишний раз повернуться, сделать движение рукой. Это из­за нехватки кислорода…На подлете сверкнули лучи прожекторов. Затем появились вспышки рвущихся в воздухе зенитных снарядов. Значит, под нами – Штеттин, а через 25 минут – Берлин. Ночной военный аэродром встретил плотным зенитным огнем. Впереди по курсу встал буквально частокол прожекторных лучей. Небо в серых клубках разрывов.. И кажется – ни за что не пройти такой мощный огневой заслон... На горизонте вырисовываются контуры столицы рейха. На этот раз город затемнен, а все равно видны его очертания. Мы без особого труда обнаруживаем свои объекты бомбометания и сбрасываем на них бомбы. «Это вам, господа фашисты, за вероломство, за гибель советских людей!» – кричу я во всю мочь и все еще жму на кнопку, хотя в этом уже нет надобности – все бомбы сброшены и вот­вот достигнут цели. Не забываем также про листовки и газеты. Они тоже летят вниз, рассеиваясь во все стороны. Минута­другая, и внизу полыхают пожары. Они разрастаются, охватывая все большие квадраты. А наши самолеты, прорываясь сквозь заслоны зенитного огня, ускользая от атак германских истребителей, держат курс на север – к морю...» 

Судя по всему, экипаж, в котором летал штурман Хомчик в составе ударной авиагруппы фронта, принимал участие в нескольких таких налетах на Берлин. К слову, подобные ночные бомбардировки германской столицы и других стратегических объектов в крупных городах возобновились также летом 1942 г. и продолжались до сентября. До тех пор, пока немцы в ходе наступательных операций не захватили островные аэродромы, откуда взлетали наши бомбардировщики. Причем, учитывая растущую защищенность целей на германской территории, плохое покрытие островных аэродромов и требование Верховного Главнокомандующего  брать на борт только самые крупные авиабомбы - в 500 и 1000 кг ( с ними было очнень опасно взлетать) и зачастую отсутствие истребительного сопровождения, особые ударные группы дальней авиации несли очень высокие потери, доходившие до гибели более половины самолетов, участвовавших в налете. По существу такие экипажи можно было назвать смертниками. Только в отличие, скажем, от японских летчиков­камикадзе, наши пилоты шли на смертельный риск, стремясь выполнить важное задание и все же вернуться обратно. Воевать умело, принося максимальный урон врагу, их обязывал не только воинский долг и сам статус авиаподразделений, в которых служили. 

На снимке видно, что на кителе у штурмана Хомчика знак летчика-­гвардейца: значит 5­-й отдельный авиаполк ГУГВФ заслужил звание гвардейского. Воевать в таком полку надо было соответственно – на пределе возможностей. Кроме того, Владимиру, несмотря на трагические для его родных довоенные репрессии, командование доверяло самые ответственные задания, связанные с полетами в глубокий вражеский тыл. И наш земляк, судя по всему, показал себя отличным штурманом и воевал очень достойно. Об этом свидетельствуют боевые награды, в том числе ордена Отечественной войны, Красной Звезды и Красного Знамени, которых он был удостоен за мужество и доблесть. Уместно добавить и то, что все участники бомбардировок Берлина получили личное поздравление и благодарность от Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина. Словом, невинно загубленный в довоенном 1937 году отец штурмана-­орденоносца (если бы мог) то, наверняка бы, гордился своим сыном.

Завершая рассказ о нашем земляке, важно добавить, что Владимир Хомчик доблестно воевал до самой Победы. Во время выполнения боевого задания в 1944 году получил ранение в ногу, а в октябре 1945 года после тяжелой контузии был демобилизован. Из авиации ему пришлось навсегда уйти, так как его признали годным только к нестроевой службе. После возвращения домой Владимир Иванович, как мне рассказывали, стал трудиться по своему довоенному гражданскому профилю. Причем, не в Бронницах, а на одном из люберецких предприятий. Постоянно помогал матери, пока она была жива, а после поддерживал отношения с сестрой Валентиной Ивановной, часто бывая в родительском доме на Красной…

 Сегодня, когда никого из военного поколения семьи Хомчик уже нет в живых, трудно подробно рассказать о послевоенной судьбе Владимира Ивановича, точно разобраться в том, почему сведения о нем не разместили в нашей городской Книге Памяти… Одна из бронничанок, знавших семью, объясняя это, рассказала, что однажды в доме, где жил бывший военный летчик, случился пожар. Вместе с имуществом сгорела основная часть документов, в том числе и орденские книжки… Конечно, прежде бронницкие старожилы в годовщины Великой Победы часто вспоминали отважного воина-­земляка. Но многих из них уже нет на этом свете.. И, на мой взгляд, гораздо важнее, чтобы о Владимире Хомчике знало нынешнее поколение горожан. Чтобы побольше жителей ХХI века помнило о родившемся когда­то на улице Красной мальчишке, который, выдержав все испытания того сурового времени, доблестно воевал с фашистами. И, несмотря ни на что, с честью носил почетное в ту пору звание «сталинского сокола».