Бронницкие НОВОСТИ

Будущий солдат-фронтовик, чудом выживший в бою и ставший после войны командиром самоходки, появился на свет 28 августа 1926 г. в Бронницах. Многодетная семья Фроловых, состоявшая из восьми человек, жила в деревянном доме на ул.Кожурновской. У Вени было два брата – Александр и Сергей, а также три сестры: старшая – Юлия, на два года младше её – Валентина и самая поздняя у родителей – Надежда.

Глава семейства, Егор Васильевич - основной кормилец, трудился в городской пекарне. Супруга Александра Ивановна домохозяйничала и, как могла, заботилась о большом потомстве. А еще считалась хорошей портнихой и обшивала не только всех своих домашних, но и работала на заказ.

Старшие дети помогали родителям, чем могли. Время было трудное, и жилось Фроловым очень непросто. Как позже вспоминал один из братьев, если старшим из потомства, родители, хоть редко, но всё же покупали дешевую одежду, то младшим – многие годы доставались только обноски...

Как и большинство простых горожан, они не только нуждались в самом необходимом, но, бывало, даже голодали. А тут еще в самом начале советских 30­х ввели карточки на хлеб. Пайки получали такие скудные, что растущей детворе все время хотелось есть...

Никаких бытовых и коммунальных удобств тогда не было и в помине. В те годы в Бронницы еще не провели электричества, а воду набирали только в уличных колонках. Главным светильником в избе считалась простая керосиновая лампа. А, когда случались перебои с керосином, зажигали, как в старину, лучину или коптящий фитилек лампадки. Бывало, выйдешь в сумерках на улицу – везде кромешная темнота. Только кое­где тусклые отсветы в окошках...

Он вспоминает, сколько было радости, когда построили первую подстанцию на ул.Московской. Провели им и всем соседям электропроводку, и в определенные часы стали давать в дома электричество. В конце 1937 г. появилось и свое бронницкое радио: на стену повесили черную «тарелку», подключили ее к местному радиоузлу, и многие горожане с той поры слушали разные сообщения и новости.

- В 1934 г., когда мне исполнилось 8 лет, пошел в первый класс начальной школы, которая находилась за почтой, – рассказывает Вениамин Георгиевич. – После учился в «красной» школе... В мае 1941 г. окончил семилетку, сдал экзамены и получил школьный аттестат. А 22 июня случилось событие, которое резко изменило весь прежний быт: началась война с Германией. Помню, первым нам об этом поведал мой двоюродный брат, приехавший к нам из Москвы. В Бронницах о германском нападении сообщили в 12 часов дня. Многие тогда еще не понимали масштаба трагедии и надеялись на быстрый победный исход войны. Нам ведь всё время твердили, что если кто-то нападет на страну, то доблестная Красная Армия «могучим ударом и малой кровью» разгромит любого врага. Так что воевать, как мы надеялись, вскоре будем уже на чужой территории. Однако вышло совсем не так: не прошло и недели, как немцы захватили Минск и стали быстро продвигаться к Москве. В Бронницах, как и повсеместно, началась массовая мобилизация мужского населения. При этом быстро опустели местные продмаги: окрестные жители сразу раскупили там все съестное. Позже ввели уже хорошо знакомую нам по 30­м годам карточную систему на хлеб. Хотя перед самой войной столичные газеты (несмотря на частые перебои в снабжении) писали, что запасов хлеба в СССР хватит, по крайней мере, на 10 лет вперед…

Уже с конца июля 1941 г. через придорожные Бронницы стали гнать с западных регионов одно за другим большие стада коров и свиней. Скот перегоняли, чтобы он не достался быстро наступающим фашистским войскам. Стада по пути следования содержали на подножном корму. Так что пойменные бронницкие луга очень пригодились. Но ближе к зиме, когда выпал снег и травы не стало, проходящий скот местное начальство приказало резать на городской бойне. Работавший там забойщиком сосед Фроловых предложил 14-­летнему Вене помочь ему.

Он и еще несколько подростков дружно подтаскивали забойщику упирающихся и визжащих свиней... За это малолетние помощники в конце рабочего дня могли забирать домой внутренности забитых животных. Случалось, выдавали им и немного мяса, что стало весомым пищевым подспорьем для их семей. Ведь с началом германского нападения в Бронницах, как и везде, стало голодно. Так, необычно, с приработков на бойне, и началась трудовая биография Вениамина Георгиевича...

- А в апреле 1942 г. я поступил на работу валяльщиком в Бронницкий райпромкомбинат, – продолжает мой собеседник. – Сначала целый месяц учился этому довольно трудоемкому делу у опытных специалистов. После начал работать самостоятельно, по сдельной оплате. Рабочий день у нас продолжался с 7 часов утра до 18.30 часов вечера. Это одиннадцать с половиной часов тяжелого труда на производстве. Норму – две пары валенок за смену выполнить было непросто. Даже одна пара требовала больших физических затрат. Но, несмотря на трудности, с такой нормой я всегда справлялся. За это полагалась премия – валенки. Так что за время работы в райпромкомбинате, которая продолжалась до самого моего призыва в действующую армию, я обул премиальными валенками всю нашу семью из восьми человек. За это отец позже в своих письмах мне на фронт не раз поблагодарил... Призывную повестку из Бронницкого райвоенкомата мне, 17-­летнему парню, прислали 14 ноября 1943 г.

Вениамин Георгиевич до сих пор помнит как он, юный призывник, долго, со многими пересадками, добирался своим ходом до места назначения. Из дома выехали еще затемно, двигались на санях, по уже заснеженной пойме, до ж/д станции Раменское. Там сели в электричку и следовали до Москвы, а оттуда – в Орехово­Зуево. После шли пешком: сначала до Петушков, затем – до г. Покрова, что во Владимирской области. А в завершение пути – еще 3 пеших километра до конечного пункта – д.Ивановки. Там, в свежевырытых землянках, они, новобранцы, стали изучать азы военного дела в отдельной Московской учебной бригаде.

20 декабря 1943 г. приняли присягу, а солдатская учеба продолжалась еще почти полгода. Только 2 мая 1944 г. поступил приказ командования об отправке на фронт. В то время бронницкий новобранец еще не мог знать о том, что будет принимать участие в освобождении Белоруссии, в ликвидации «Витебского котла». А самое главное, он даже не мог предположить, что через пару месяцев тяжелейших боев родители получат на него «похоронку»…

- Я участвовал в боевых действиях в составе 45-­го гвардейского стрелкового полка 17­-й гвардейской стрелковой дивизии 49-­й армии 3­го Белорусского фронта, – говорит Вениамин Георгиевич. – Воевал сначала рядовым стрелком, после получил сержантское звание. Наш полк расположился на подступах к Витебску и почти два месяца находился в обороне. Перед началом большого наступления командование решило взять господствующую высоту. После 15­минутной артподготовки в атаку пошли штрафники и после тяжелого боя выполнили поставленную перед ними задачу. Однако, уже на следующий день немцы после контратаки отбили высоту. Наши полковые командиры не могли смириться с этим, и снова начались жестокие бои. В ходе них батальон во второй раз выбил фашистов с этой высотки и сумел закрепиться на ней... А после начался кромешный ад: по нам со всех сторон стала бить германская артиллерия. Вдобавок прилетели сразу 16 юнкерсов и начали непрерывно бомбить наши позиции. Казалось, этой жестокой схватке не будет конца...Но мы, несмотря на большие потери, всё же выстояли. Высота была, действительно, выигрышной: с неё был хорошо виден занятый немцами Витебск...

Итак,3­й Белорусский фронт готовился к генеральному наступлению и пополнение в их стрелковый полк всё прибывало и прибывало. Практически во всех ротах появилось сверхштатные красноармейцы. В памятный для всех день – 22 июня (только уже 1944 г.) с шести утра началась мощная артподготовка, которая должна была длиться не менее трех часов. Однако, уже в 8.30 (за полчаса до её окончания) пехотинцев вдруг подняли в атаку. И немцы тоже поняли, что фронт начинает наступать. И стали так же сильно обстреливать позиции гвардейцев изо всех орудий. Между тем, бойцов в окопах тогда набилось, как сельдей в бочке. А это значит: потери еще до начала операции были огромными...

Когда прозвучала команда «В атаку!», сержант Фролов устремился вперед вместе с наступающей цепью. Немцы на их участке стали почему­то отходить без особого сопротивления. И атакующие красноармейцы захватили первую линию вражеских окопов. А артиллеристы 45­го полка продолжали обстреливать дальние позиции гитлеровцев. И таким образом, словно подгоняли наступающих быстрее идти вперед. Они, рядовые бойцы, без участия офицеров продвинулись сразу на 5 км, подавляя при этом отдельные очаги сопротивления фашистов.

– По соседству с нами устремились вперед подразделения 3­го Прибалтийского фронта, – продолжает ветеран. – Отступая, немцы сжигали все населенные пункты, бросали артиллерийские орудия и закопанные в землю по самую башню танки с горами снарядных гильз… Вскоре мы вышли на расположенную там ж/д станцию и таким образом перерезали важную для врага дорогу Витебск­Орша. Там на время и остановились – до прихода наших офицеров. Когда они подоспели, мы узнали, что после обстрелов и атаки от нашего батальона в строю осталось всего 62 бойца. Встретившись с нами, комбат сказал, что всех участников прорыва представит к награждению… Наступление продолжилось ночью, и вскоре Витебск был окружен. Тогда в «котел» попало 4 вражеские дивизии. Чтобы вырваться оттуда, фашисты предпринимали яростные атаки, в том числе «пьяные». Но мы ценой больших потерь отбили их. Именно тогда – 25 июня 1944 г. я получил тяжелое ранение в грудь двумя пулями… Раны были сквозными, я упал, как подкошенный... Меня посчитали убитым и после, не разобравшись, отправили домой извещение о моей гибели в бою...

В семье ветерана уже многие годы хранится районная Книга Памяти, где есть сведения о том, что «сержант Фролов В.Г. геройски погиб в бою и похоронен вблизи д.Новка Витебского района». Сегодня он уже с трудом вспоминает подробности произошедшего, рассказывает о том, как его, лежащего без сознания, подобрали на месте ранения и перевязали. А после он, дожидаясь, хоть какого­нибудь транспорта, пролежал прямо на земле, под яблоней, почти до вечера... Затем тяжелораненого пехотинца вместе с таким же изувеченным в бою танкистом на трофейной телеге отправили в тыл…

Сначала сержант попал в эвакогоспиталь №3653 – под Смоленском, а после – на санитарном поезде его отвезли до ж\д станции Юдино (12 км от г. Казани), где прошел полный курс лечения в тыловом госпитале №3747. Только оттуда после долгого перерыва пришли домой его армейские «треугольники». И домашние с радостью узнали о том, что их сын и брат, вопреки пришедшей в Бронницы «похоронке», остался в живых… А на медкомиссии, которую после излечения проходил Фролов, сердобольная женщина­начальник госпиталя сказала, что правильнее будет направить его, совсем молодого и образованного (по меркам того времени), учиться на офицера.

В то время как раз вышел известный приказ Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина о комплектовании на территории страны военных офицерских училищ. Прежде кадры для обучения присылали только с фронта. А уже после сталинского приказа на учебу в эти училища стали направлять красноармейцев, прошедших лечение в госпитале. Так, для 18­летнего Вениамина Фролова, побывавшего на фронте и имеющего боевые награды, начался новый армейский этап – учебный. В составе команды, которую собирали три месяца, он был зачислен в Сызранское танковое училище (СТУ). И с начала победного 1945 г. парень начал учиться на командира самоходной установки – СУ­76.

К слову, фронтовикам эта боевая машина, предназначенная для поддержки пехоты, была хорошо известна. В училище курсантов основательно учили не только вождению, но и точной стрельбе из пушки. Причем, стреляли они по настоящим фашистским танкам, которых в большом количестве захватили в ходе боев под Сталинградом и по Волге доставили на полигон – в Сызрань. Уместно добавить, что сначала их учебная программа была сформирована по меркам военного времени и укладывалась в восемь месяцев.

- Однако, после Победы всё изменилось, – поясняет Вениамин Георгиевич. – В СТУ прибыл целый эшелон солдат для поступления на учебу. Сформировали 18 учебных рот, в числе курсантов было 24 фронтовика­Героя Советского Союза. А учиться на офицеров­танкистов в послевоенный период полагалось уже три года. В 1946 г., окончив 1­й курс, я по личной просьбе получил отпуск. Ведь дома не был с той поры, как призвали в армию. А после моего возвращения из Бронниц стало известно, что СТУ расформировывается, и всех курсантов распределяют в другие училища. Мне же пришлось два последующих года служить на 607­й военной базе, где размещались 500 танков Т­34­85, а мы их обслуживали. Когда пришла разнарядка на поступление в Саратовское танкотехническое училище (СТТУ), я вместе со своими друзьями И.Дубининым и В.Гигориным подал туда заявление. Мне такой вариант подходил еще и потому, что в Саратове в то время служил мой старший брат Александр, с которым не виделся более 6 лет. К месту поступления приплыли на пароходе, и в городе нас встретил брат. А на следующий день вместе отправились в училище и подали документы. Приняли нас на 1­й курс, где учились полгода, после зачислили на 2­й курс. Дальше курсантские будни пошли своим чередом, в 1950 г. я окончил СТТУ, и мне присвоили звание техника-­лейтенанта по эксплуатации и ремонту танков, автомобилей и тракторов.

В дальнейшем перспективного молодого офицера направили на службу в Северную группу советских войск, в Польшу. Там он прослужил шесть памятных для себя лет. В этот заграничный период произошло этапное событие в личной жизни 27­летнего техника­лейтенанта: он обрел свою вторую половину. Как в дальнейшем оказалось, единственную. 30 августа 1954 г. Вениамин и Антонина стали мужем и женой. А в следующем году, в конце августа, в польском городке Жагань у новобрачных родился сын­первенец Александр, которого отец так назвал в честь своего старшего брата.

Офицерская стезя переменчива и беспокойна. В 1956 г. моего собеседника направили в Приволжский военный округ. Вместе с ним туда отправилась и молодая супруга с маленьким сыном. В г.Вольске, куда они прибыли, дислоцировался учебный танковый батальон. И, прибыв на место службы, старший танковый техник Фролов сам стал обучать будущих командиров бронетанковых войск. Его назначили преподавателем курса боевых машин и эксплуатации танков, и надо было проявить себя в новом деле… А в следующем году его место службы опять изменилось…

­ В 1957 г. весь наш учебный танковый батальон по приказу командования перевели в г.Лахденпохья Карельской АССР, – продолжает мой собеседник. – Там, в Ленинградском военном округе, мы успешно подготовили еще два выпуска курсантов­командиров танков. Причем, многие из них показали отличную боевую и техническую подготовку. Мне присвоили воинское звание капитана и перевели с повышением в окружной склад бронетанковой техники. К слову, обучаясь в Ланденпохской вечерней школе, я получил аттестат о среднем образовании. В дальнейшем подал документы в академию, но не прошел по конкурсу.

В декабре 1960 г. меня назначили зампотехом в танковую часть, которая находилась в Заполярье, а точнее – в г.Аллакурти Мурманской области. Там прослужил полгода на должности инженера по электроспецобрудованию. К слову, в декабре 1961 г. у меня родилась дочка Наталья. А осенью того же года началась моя служба в Группе советских войск в Германии (ГСВГ), которая продолжалась шесть лет. В 1970 г. вернулся в нашу страну, был назначен начальником бронетанковой службы полка в воинской части, расположенной в Приволжском военном округе, в г.Тоцке. Эта должность стала завершающей в моей офицерской карьере: в 1972 г. в звании майора технической службы я уволился из рядов Советской Армии в запас.

Судя по воспоминаниям, военная служба, в том числе в действующей армии, для Фролова – самый значимый и памятный жизненный период. Он прослужил без малого три десятилетия своей долгой биографии, а это множество больших и малых событий. И не только фронтовые, но и последующие годы надолго отложились в его памяти. К примеру, он до сих пор не может забыть о том, как их бронетанковая дивизия из ГСВГ в 1968 г. принимала участие в известных событиях в Чехословакии. Нынче об этой операции под кодовым названием «Дунай» и «интернациональном походе» войск Варшавского договора говорят по­разному. Но у моего собеседника свой осознанный взгляд на произошедшие там военные действия…

Когда немало повидавший офицер ушел в запас, он навсегда вернулся в родные края. Еще полному сил 46­летнему мужчине и кормильцу семьи предстояло реализовать себя в обычной гражданской профессии. Согласитесь, для кадрового военного, привыкшего к определенному жизненному укладу, это было совсем непросто. Не найдя достойной работы в Бронницах, он устроился на Жуковский машиностроительный завод. Поначалу трудился контролером, но уже через полмесяца был назначен механиком заводского гаража. Но проработал там недолго и свое настоящее предназначение нашел все­таки в родном городе на 38­м опытном заводе (ОПЗ).

На бронницком оборонном предприятии, куда в 1972 г. пришел трудиться демобилизованный офицер­танкист, разрабатывались и выпускались образцы многих средств технического обслуживания, ремонта и эвакуации военной автомобильной техники, которые применялись в Советской Армии. К слову, многие из них и сейчас находятся в российских войсках. Это и подвижные автомастерские, размещенные в кузовах­фургонах, и незаменимые в полевых условиях, эвакуационные машины, и целые мобильные специализированные комплексы регламентированного технического обслуживания. Да еще немало другой продукции, без которых просто не могут обходиться военные автомобилисты…

Фролова вначале приняли на должность инженера по комплектации, и он быстро вошел в курс своих производственных обязанностей. А в дальнейшем, не одно десятилетие добросовестно, как привык делать всё, мой собеседник вносил свой трудовой вклад в выпуск нужной армии заводской продукции.

- Мне довелось не один год трудиться бок о бок с Вениамином Георгиевичем. - говорит ветеран 38-го ОПЗ, с 1989 по 1998 гг. - слесарь 3-го цеха механо-сборочных работ Ф.Ф.Енгел. – Когда я только устроился на завод, инженер Фролов являлся уже опытным, авторитетным, досконально знающим свой участок работы, специалистом­производственником. Общаясь с ним, сразу понял, что это очень спокойный, немногословный человек. Умеет четко, по­военному, без лишних слов, изложить своему собеседнику­коллеге суть и особенности любого дела. Он сам многое держит в себе и не любит, когда другие занимаются пустой болтовней. А еще за десятилетие совместной работы никогда не видел и не слышал, чтобы Вениамин Георгиевич на кого­то повысил голос, с кем-то поссорился. Хотя на производстве случалось всякое… Видимо, служба в действующей армии, пережитые испытания и многолетний офицерский стаж по­своему сформировали и закалили его характер, научили во всему относиться ответственно и спокойно... И очень справедливо, что руководство завода по достоинству оценивало добросовестный труд В.Г.Фролова. Его труд, опыт и знания не раз отмечали премиями и почетными грамотами.

Успешной адаптации кадрового офицера в большом заводском коллективе во многом способствовала и сама специфика «оборонки». Во всех цехах и службах было много военных руководителей и специалистов. К тому же, рядом с Фроловым работали по найму и такие же, как он, вчерашние армейские офицеры запаса. Как вспоминают старожилы, в советский период 38-­й ОПЗ жил насыщенной производственной и общественной жизнью. Все заводские подразделения и работники принимали участие в социалистическом соревновании, брали повышенные обязательства, ездили в командировки, стремились проявить себя в различных смотрах, а также в изобретательской и рационализаторской деятельности, которая всячески поощрялась руководством.

Как и многие заводские специалисты, проявил себя на этом поприще и тогдашний майор запаса Фролов. Передо мной «Справка рационализатора» с его именем на принятое к использованию предложение «по внедрению зарядки аккумуляторов микротоками» вместе с прилагаемыми материалами. Словом, ветеран в этом важном деле и во многих общественных мероприятиях никогда не оставался в стороне.

- Работаю на заводе с 1959 г., а когда туда пришел Вениамин Георгиевич, я служил в конструкторском отделе электротехнического оборудования и был в звании капитана, – рассказывает ветеран 38­го ОПЗ, ныне подполковник в отставке В.С.Гребешков. – Мне, как и другим сотрудникам КБ, доводилось с ним часто взаимодействовать по производственным делам. Например, в ходе оформления документации и обсуждения различных технических аспектов при передаче опытных образцов нашей продукции заводам­изготовителям. Процесс этот был совсем непростым и ответственным. Так что здесь очень важно с кем ты имеешь дело... Уже в самом начале нашего знакомства и общения стало понятно: передо мной человек с большим жизненным опытом, знаниями, хорошей офицерской выучкой и армейской дисциплиной. Немногословный, но отлично знающий военную технику специалист, при этом очень добросовестный и обязательный. Все задания руководства он выполнял в установленные сроки. Не помню случая, чтобы он что­то сделал небрежно, чтобы в чем­то подвел нас, его коллег. В коллективе Вениамина Георгиевича, безусловно, уважали и как производственника, и как настоящего фронтовика, которому многое пришлось пережить. Причем, имея реальный авторитет, он никогда не стремился в чем­то преуспеть, как­то выделиться на фоне других, всегда был скромным и очень доброжелательным человеком. И даже после того, как мы ушли из заводского коллектива (да и самого 38­го ОПЗ не стало), я всегда с радостью встречаюсь с ним, всегда желаю ему здоровья и всего самого наилучшего.
\
Вениамина Георгиевича – очень спокойного, рассудительного и уравновешенного в общении специалиста на предприятии знали и уважали многие. И у руководства он был на хорошем счету. В 1974 г. инженер Фролов получил от завода квартиру в новом доме, где стал жить с женой и двумя детьми. Друзья и добрые приятели у него были не только среди заводчан, но других жителей Бронниц. Правда, большинство из тех, кто с ним когда­то трудился и хорошо знал его, уже ушли в мир иной…

Мой собеседник проработал на 38­м заводе без малого два десятилетия и уволился в апреле 1992 г. – уже в 65­летнем возрасте. На отдых его проводили с почетом и все заслуги по достоинству оценили. Именно на заводе в 1985 г. ему вручили орден «Отечественной войны» II степени и памятную медаль «40 лет Победы». Вдобавок к боевым наградам (двум фронтовым медалям «За боевые заслуги» и медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941­1945 гг.») Вениамин Георгиевич в дальнейшем был награжден еще 15­ю другими, в том числе юбилейными медалями. А в 2018 г. решением городского Совета депутатов В.Г.Фролову было присвоено звание «Почетный гражданин г.о.Бронницы».

И поныне бронницкий пенсионер, подполковник в отставке еще находится в ветеранском строю. Конечно, большую часть своего пенсионного времени проводит в спокойной обстановке, на даче. Но, когда есть силы, участвует в городских мероприятиях, бывает в Совете ветеранов. К слову, еще несколько лет назад он, по­военному подтянутый, ежегодно принимал участие и в праздновании 9 Мая и в Бронницах, и на Красной площади в г. Москве. А еще Вениамин Георгиевич, как и прежде, – образцовый семьянин, заботливый муж, любящий отец, дед и прадед.

В нынешнем году вместе с женой Антониной Егоровной он будет отмечать 65­летие супружеской жизни. Мой собеседник по­доброму, с теплотой рассказывает о своей семье, о прибавляющемся год за годом потомстве. Оно у ветерана уже немалое: у его дочери Натальи – две зрелого возраста внучки – Аля и Тоня. У первой – два его правнука – Ваня и Ира, у второй – правнучки Валерия и Ксюша. От сына у ветерана тоже есть внук – Александр и правнучка Варвара.

Для любого пожилого человека воспоминания значат много. Они в чем­то – продолжение насыщенной, многолетней жизни. Моему почтенному собеседнику вспомнить есть о чем: почти столетие прожил на земле. Прошел самую страшную войну ХХ века, геройски «погиб» в бою, но оказался сильнее смерти, нашел место в послевоенном деле и продолжил свой род. Его биография – это реальная, живая, настоящая история нашей страны!

Секрет же долголетия ветерана, думаю, в том, что он – настоящий, сильный духом человек! Любовь к жизни, к Родине, к своим родным и близким – вот что до сих пор поддерживает Вениамина Георгиевича, дает ему возможность с пользой жить дальше. А наш рассказ о почетном бронничанине Фролове хочется завершить словами знакомой ему песни: «Годы, сколько б ни шли, вечно помнить родной стране: всё, что сделали вы в давней войне, в трудной войне, в страшной войне...»