СНЕЖИНКИ НАД КАБУЛОМ
0
  • Олег Барсиев в годы службы
    Олег Барсиев в годы службы
  • Дворец Амина после штурма
    Дворец Амина после штурма
3899
Для бронницкого водителя со стажем в треть века Олега БАРСИЕВА год 80-летия ВДВ юбилейный вдвойне. Когда в январе 2010-го бывший сержант-десантник отмечал прожитые полвека, в памяти всплывали самые яркие, незабываемые этапы армейской молодости… Свой 20-й день рождения он встретил в январе 1980-го во время полугодовой «дембельской» службы в ДРА в составе 103-й Витебской гвардейской дивизии ВДВ. А неделей раньше мой собеседник вместе со своей ротой участвовал в самых первых операциях той необъявленной войны — захвате аэродрома в Баграме и штурме дворца президента Амина в Кабуле.
Прошло более 30 лет, а картины и ощущения тех событий не уходят: он помнит лица ребят из своей группы, стрельбу и взрывы вокруг, их БМДшку, несущуюся по ночным улочкам во время патрулирования афганской столицы, пробитый осколками верх армейской палатки, кусочки чужого зимнего неба с непривычно близкими, крупными звездами… «За речку» его отправили за полгода до «дембеля», в числе первых — со всем 357-м парашютнодесантным полком. Предыдущие полтора года армейской службы прошли в Белоруссии, под Витебском (Барауха-1). Перед отправкой в ДРА толковый и расторопный сержант Барсиев служил на должности старшины роты.
— Нас разместили на 9-ти бортах, — вспоминает Олег Борисович. — Мы не знали о том, куда и зачем летим. Каждому выдали по 420 боевых патронов, по две гранаты и запалы к ним. Чтобы все это сложить, высыпали из ранцев сухпайки (их выдали на 3 дня) и клали туда боеприпасы. Позже, голодая первые недели на чужбине, сильно об этом пожалели… С нами летели офицеры из дивизионной разведки 317-го полка нашей дивизии. Один из них достал из планшета карту, и тогда я впервые услышал, что место конечной высадки — никому не известный Баграм. Летели долго: дозаправки были в Орске, потом — в Фергане, а ночью сели уже в чужой стране…
Еще в полете десантники, готовясь к первой в жизни боевой операции, стали заряжать свои «калаши». И опытный Барсиев, который делал это «на раз», никак не мог от волнения сдержать дрожь в руках… Ему даже казалось, что все слышат, как громко стучат патроны о рожок… Впрочем, такой «мандраж», как он заметил, был тогда у всех. Ведь стало известно, что группа захвата, в которую их включили, будет обезоруживать охрану аэродрома чужой страны, обеспечивая тем самым безопасную высадку всей Витебской дивизии ВДВ. Все понимали: придется стрелять в людей, а учились они только на мишенях…
Смуглый парень, родившийся у Каспийского моря, в Дербенте, не был атлетом от природы, готовым к службе в ВДВ. Но, оказавшись по воле судьбы в числе немногих дагестанцев, в гремевшей на всю страну Витебской дивизии, он сумел стать достойным звания гвардейцадесантника. Сам «накачал» мышцы, научился без устали пробегать армейские «марафоны», крутить «солнышко» на турнике, стрелять из любого оружия, без страха прыгать с парашютом… Сказались кавказские корни в его интернациональной родословной и ген воина от дедаосетина, бывшего разведчикафронтовика ВОВ, который после тяжелого ранения попал в плен, дважды пытался бежать из германских шталагов, прошел все ужасы нацистского ада и при этом остался достойным, уважаемым земляками человеком…
— Выгрузив нас и бронемашину, АН-12 сразу взлетел, уступая полосу следующему борту, — продолжает рассказ ветеран. — А мы остались в ночном Баграме. Вокруг ни огонька, темнота. Отбежали от полосы, залегли в кювете. Ничего вокруг не видно. Небо над аэродромом рассекали только трассеры. Кто и откуда стреляет — не понятно… Вдруг раздался сильный взрыв гдето наверху, а потом вспышка в полнеба… Уже позже нам стало известно, что один из ИЛов, перевозивший горючее и два десятка десантников, заходя на посадку, налетел в темноте брюхом на горный выступ. Все, кто находился на этом борту, погибли… Тогда мы еще не могли знать: это только начало — самые первые наши потери на той войне…
Захватив объект и разоружив афганцев, без команды, не оказавшей десанту сопротивления, они двинулись в Кабул. Огнем своей бронетехники крылатая гвардия должна была обеспечить поддержку спецгруппам, первым штурмовавшим охраняемую отборными частями крепостьрезиденцию Амина. А потом — установить полный контроль над всеми ключевыми объектами столицы ДРА. До Кабула сержант вместе с офицерами отряда ехал на ВМД, как второй пулеметчик. Он с улыбкой вспоминает, как опять же от волнения в пути забыл переключить тумблер прибора ночного видения. И всю дорогу, почти ничего не различал, глядя в триплекс. В темноте мелькали лишь вспышки дальних выстрелов…
Двигались всю ночь, а утром в чужой столице увидели скопище бронемашин с десантниками. И чужую, затаившуюся и обезлюдевшую столицу, еще не привыкшую к стрельбе и чужим солдатам. Сначала во дворец Таджбек, как пояснил мой собеседник, ворвались спецгруппы КГБ — «Гром» и «Зенит» (будущие «Альфа» и «Вымпел»). Вместе с ними были и части спецназа ГРУ, в том числе никому не известный тогда «Мусбат».
Так в своем кругу называли мусульманский батальон, он же — 154-й отдельный отряд. В нем все бойцыофицеры СА были выходцами из советских среднеазиатских республик. Все прибыли в Кабул в форме афганской армии без знаков различия, а во время штурма у них на рукавах были опознавательные (для своих) белые повязки.
Об этих засекреченных подразделениях и о других передовых частях «ограниченного контингента» витебские десантники узнали гораздо позже. «Мусбат», прибывший в ДРА за месяц до начала советского вторжения и заранее внедренный в охрану дворца Амина, стал настоящим «троянским конем», обеспечившим выполнение очень трудной задачи с минимальными потерями для всех участников штурма.
Так что 24 октября, в День рождения спецназа ГРУ, многие десантникиафганцы, вспоминая минувшие дни, наверняка, скажут добрые слова в адрес тех восточных парней, многие из которых были ранены и убиты во время ожесточенной перестрелки и неразберихи в ходе штурма.
Он откровенно вспоминает о кабульском периоде армейской службы, о происшествиях в чужом городе, о страшной нищете простых жителей, о показном восточном гостеприимстве и диком коварстве, о жестокости, погубивших немало молодых солдатроссиян… В Афгане сержант сам убедился, что «выполнение интернационального долга» — это война, которая не бывает без жестокости и крови, без наживы и мародерства, пьянства и дури. На той войне людей убивали по всякому — право и неправо. Однополчан, угодивших к «духам», нередко возвращали назад кусками. И они тоже мстили за это врагам — таковы неписаные законы десантного братства. А горечь от потерь, непонимание происходящего и страх «заливали» спиртным. Потому горький «афганский синдром» — беда, и поныне мучающая многих бывших воиновинтернационалистов…
После демобилизации Олег вернулся в Дербент. Родители даже не знали о том, что сын был в ДРА — сам об этом не писал, а почтовый штемпель на конверте оттуда был «белорусским»… На гражданке сержант стал таксистом, обзавелся семьей. Бронницы вошли в его биографию в 1984м. Дочь с врожденным пороком сердца могли вылечить лишь московские врачи, и он перевез семью поближе к столице. Спокойный город пришелся по душе, здесь нашел работу, друзейсоратников и осел в Подмосковье навсегда.
Многие годы «крутил баранку» на бронницких предприятиях, сумел на новом месте встать на ноги и вырастить детей. Так уж сложилась судьба — женился во второй раз. А когда повзрослевшему сыну пришла повестка из военкомата, он очень не хотел, чтобы тот попал в в Чечню… Сейчас работает в торговле, ездит с автолавкой по окрестным деревням.
Размышляя о своей судьбе с высоты 50-ти прожитых лет, Олег Борисович не жалеет, что побывал на той давней, непонятной теперь войне. Наоборот, считает: ему в чемто даже повезло. Вернулся живым, познакомился в ВДВ с замечательными людьми, которые научили его не сдаваться даже в самых трудных условиях. Домой десантник привез почетную солдатскую медаль «За боевые заслуги», партбилет кандидата в члены КПСС (куда вступил по убеждению), а самое главное — приобрел уникальный военный опыт, многое понял в той противоречивой советской жизни…
Завершая рассказ о событиях прошлого века, ветеран-юбиляр почемуто вспомнил и еще одну деталь: в самый канун Нового 1980 года в Кабуле впервые за много лет вдруг выпал снег. Крупные, пушистые, будто прилетевшие с севера снежинки, кружась на ветру и медленно падая, быстро таяли на пыльных улочках афганской столицы… «Русские зиму привезли», — говорили тогда в городе.
Валерий ДЕМИН
Назад
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий